На минувшей неделе Центробанк опубликовал проект «Основных направлений денежно-кредитной политики» на ближайшие три года. В нынешнем году этот документ особенно важен, поскольку он даёт представление о том, как наш ЦБ планирует действовать в новой финансово-экономической реальности, которая кардинально отличается от всего того, что было раньше.

Когда в конце февраля западные страны ввели широкомасштабные антироссийские санкции, включающие в себя, в частности, заморозку золотовалютных резервов Российской Федерации и отключение ведущих российских банков от международных расчётов, для российского финансового сектора наступила «новая реальность». Это оказалось полной неожиданностью для подавляющего большинства российских чиновников, экспертов и участников финансовых рынков, так что в ситуации беспрецедентной паники, как на финансовых рынках, так и среди населения, нашему ЦБ пришлось импровизировать, действовать спонтанно, без всякого плана. Понятно, что в таких условиях не все действия были оптимальны, но, как бы то ни было, паника была успешно подавлена, и настало время для спокойного осмысления происшедших изменений и планирования того, как перестроить свою деятельность в долгосрочной перспективе в соответствии с новыми условиями. Решению именно этой задачи и посвящён представленный на минувшей неделе для обсуждения документ — проект «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2023 год и на период 2024 и 2025 годов» (далее «Основные направления ДКП»).

Подобный документ, описывающий планы и прогнозы ЦБ в сфере ДКП на ближайшие три года, разрабатывается и публикуется ежегодно, но в этом году он особенно важен. Дело в том, что обычно центральное место в «Основных направлениях ДКП» занимает описание возможных сценариев развития внешних экономических условий и того, как ЦБ собирается действовать в том или ином сценарии — в соответствии со своими давно устоявшимися приоритетами и принципами. Однако теперь, в новой реальности, Центробанку требовалось пересмотреть методы своей работы и даже свои приоритеты и принципы, чтобы решить, какие из них надо сохранить, а какие требуется модифицировать или вообще отбросить.

Приведём несколько наиболее значимых тезисов из представленного проекта «Основных направлений ДКП».

Пожалуй, самый важный тезис состоит в том, что основными (и по сути — единственными) приоритетами ЦБ остаются борьба с инфляцией и обеспечение стабильности финансовой системы; ни о какой активной роли ЦБ в стимулировании экономики речи по-прежнему не идёт. А так как в нынешних условиях вопрос о необходимости дешёвого кредита для создания новых импортозамещающих производств приобрёл критическую значимость и многие эксперты выступили с призывами к ЦБ поспособствовать его обеспечению, регулятор в своём документе уделил особое внимание объяснению того, почему это не его функция.

В общем-то всё логично: ведь заложенный в российском законодательстве мандат Центробанка сводится именно к обеспечению стабильности рубля (которую ЦБ интерпретирует как «обеспечение ценовой стабильности, то есть низкой и стабильной инфляции») и к поддержанию стабильности финансовой системы. Если мы хотим, чтобы ЦБ активнее участвовал в стимулировании экономики или рынка труда (как, например, в США), начинать надо с изменения законодательства.

Таким образом, не стоит надеяться, что агрессивное снижение ключевой ставки, которое мы наблюдали с апреля, продолжится и далее. Столь быстрое снижение ставки (с 20 до 8% за несколько месяцев) — это просто возвращение ставки на «нормальные» уровни, после того как утихла паника, для преодоления которой ставка была резко поднята до «экстремального» значения 20%. На период до конца текущего года ЦБ прогнозирует среднее значение ключевой ставки в диапазоне 7,4—8%, то есть ставка если и опустится, то лишь незначительно. В долгосрочной перспективе ЦБ ожидает, что ключевая ставка стабилизируется на уровне 6% при инфляции 4%, то есть реальная ставка стабилизируется на уровне порядка 2%.

Но это ещё не всё. В представленном проекте «Основных направлений ДКП» есть целый раздел (врезка 7 на стр. 86), посвящённый программам льготного кредитования, в котором ЦБ высказывает своё отношение к этому инструменту. Речь здесь идёт в первую очередь о программах субсидирования процентной ставки, при которых государство из бюджета компенсирует банкам разницу между льготной ставкой, под которую заёмщик берёт кредит, и рыночной ставкой, которая обычно рассчитывается как ключевая ставка ЦБ, увеличенная на несколько процентных пунктов. Наиболее известный пример здесь — льготная ипотека.

Признав, что льготное кредитование приводит «к локальному росту спроса (на кредиты в рамках льготных программ - Т.К.), многократно превосходящему бюджетные расходы», ЦБ предупреждает, что оно вместе с тем порождает дисбалансы в экономике и смягчает денежно-кредитные условия, затрудняя проведение денежно-кредитной политики. Приведём соответствующий абзац из документа полностью, поскольку это очень важно:

«Чем шире круг заёмщиков и дольше срок программы льготного кредитования, тем большие дисбалансы она может порождать. С одной стороны, чтобы ослабить проинфляционный эффект таких программ, Банк России вынужден проводить более жёсткую денежно-кредитную политику, и снижение ставки для одних групп заёмщиков сопровождается повышением для всех остальных. С другой стороны, субсидии, обеспечивающие снижение кредитных ставок, выплачиваются за счёт бюджета (то есть налогов, собираемых со всей экономики), представляя собой механизм перераспределения средств между различными группами экономических субъектов. Это имеет особое значение при субсидировании ставок по долгосрочным кредитам, так как расходы на субсидии в течение длительного времени остаются нагрузкой на бюджет, снижая возможности проведения гибкой бюджетной политики».

По мнению ЦБ, масштаб программ льготного кредитования должен быть как можно меньше, такие программы следует применять только для поддержки «небольших групп социально значимых заёмщиков (региональных и отраслевых) или при стимулировании спроса в периоды спада в экономике (при условии сворачивания программ по достижении цели)».

Такой подход, возможно, был приемлем «в прошлой жизни», когда экономика развивалась инерционно, а государство худо-бедно обходилось без широкомасштабной промышленной политики. Но сейчас, когда перед страной стоят задачи коренной перестройки экономики, без ведущей роли государственной промышленной политики не обойтись (см. подробнее «На повестке дня — отказ от либеральной догматики», «Правда», №25, 11.03.2022), а льготное кредитование — это один из основных инструментов такой политики, так что широкомасштабное применение этого инструмента сейчас является насущной необходимостью.

Пожалуй, единственный момент, в котором можно согласиться с критической позицией ЦБ в отношении льготного кредитования, — это субсидируемая ипотека во всех её видах (за возможным исключением программ сельской и дальневосточной ипотеки, являющихся значимыми инструментами региональной политики).

Мы уже неоднократно писали, что льготная ипотека приносит больше вреда, чем пользы, и при этом влетает госбюджету «в копеечку» (см., например, «Льготная ипотека: «вершки» и «корешки», «Правда», №62, 17.06.2021). Вот теперь у нас есть ещё один аргумент против неё: широкое применение льготной ипотеки будет побуждать ЦБ к более жёсткой денежно-кредитной политике, что будет негативно сказываться на кредитовании в других сферах экономики.

При этом в последние месяцы распространение льготной ипотеки стало действительно очень широким: по оценкам ЦБ, к середине текущего года объём задолженности по льготным ипотечным кредитам превышал 2,5 трлн рублей, что составляло более 20% от общего объёма задолженности по ипотеке. А ведь это всё долгосрочные кредиты (сроком порядка 15—20 лет), которые, по мнению ЦБ, наиболее сильно искажают макроэкономические условия и, соответственно, требуют для компенсации этого искажения более сильного ужесточения ДКП в целом.

Что же касается застройщиков, то уж кому-кому, а им помогать сейчас нет никакой необходимости. Во-первых, они (в целом по отрасли) получили огромные прибыли от «постпандемического» взлёта цен на жильё, а во-вторых, в ближайшем будущем у них будет много работы по восстановлению объектов в ДНР, ЛНР и на контролируемых Россией территориях на Украине.

Ещё один важный тезис из проекта «Основных направлений ДКП» состоит в том, что ЦБ по-прежнему не ставит перед собой задачу управлять обменным курсом рубля или давать какие-то целевые ориентиры по нему. Обоснованию сохранения в новых условиях прежней политики плавающего обменного курса рубля, определяемого только и исключительно спросом и предложением, также уделено большое внимание в проекте «Основных направлений ДКП». Это важно, так как в последнее время было много разговоров о том, что власти недовольны столь крепким рублём и ищут механизм его ослабления. Теперь мы видим, что ЦБ не собирается предпринимать никаких действий в этом направлении, оставляя решение этой задачи минфину, который должен будет разработать новое бюджетное правило, что совсем не просто и не быстро.

В общем ясно, что принципы деятельности ЦБ сохранились практически неизменными, несмотря на кардинально изменившиеся условия. Пожалуй, единственное значимое изменение — это отношение к ограничению трансграничного движения капитала. Раньше любые разговоры о нём были для ЦБ неприемлемы, а теперь регулятор его допускает как временную меру, необходимую для обеспечения финансовой стабильности. Причём из контекста понятно, что эти «временные» меры могут быть весьма долгосрочными. Так, введённые в конце февраля на пике паники ограничения трансграничного движения капитала в значительной части продолжают действовать до сих пор.

Более того, «Банк России учитывает тот факт, что часть ограничений на свободу движения капитала носит неэкономический и двусторонний характер, соответственно, их смягчение возможно только на взаимной основе». Это означает, что указанные ограничения останутся надолго: на много лет, поскольку санкции против России никто отменять не собирается. Кстати, Банк России, в отличие от многих наших чиновников и представителей бизнеса, это понимает: во всех рассматриваемых им сценариях предполагается сохранение санкций как минимум на текущих уровнях до конца прогнозного горизонта, то есть как минимум до конца 2025 года.

Что касается описанных в представленном документе сценариев, то это отдельная большая тема, которой мы не будем касаться в этой статье.

Татьяна КУЛИКОВА, экономист.

"Правда", №90, 18 августа 2022 года